Творчество Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина (1878 – 1939) – одно из самых ярких, самобытных явлений в русском искусстве конца 19 – начала 20 века. Он был художником «единственным в своем роде и типичным сыном своего времени». Художественное формирование мастера проходило в период решительных перемен в русском и европейском искусстве, которое было проникнуто напряженным духом творческих исканий. На этой сложной почве и сформировалось искусство К. С. Петрова-Водкина.
Несмотря на то, что «работы Петрова-Водкина пронизывают импульсы, идущие от русской иконописи, старой итальянской живописи, Александра Иванова и Врубеля, Серова и Пюви де Шаванна, Борисова-Мусатова и Матисса», он не только создал собственный стиль и метод в живописи и графике, но также попытался научно и философски его обосновать. Незаурядный живописец и график, он был теоретиком, создателем педагогической системы, сформулированной им как «наука видеть». Формально принадлежа к объединению «Мир искусства», он, по сути, оставался вне группировок, прокладывая свой, сугубо индивидуальный путь в искусстве.
Человек исключительного творческого дарования, Петров-Водкин занимался и литературной деятельностью, им были написаны две автобиографические повести («Хлыновск» (1930), «Пространство Эвклида» (1932)), в которых нашли отражение и формирование взглядов художника на искусство, и путь его творческого становления. К литературным опытам Петров-Водкин обратился рано, но уже в 1907 году сделал выбор в пользу живописи. Сосредоточив внимание на изобразительном искусстве, он, однако, никогда не расставался и с писательским творчеством окончательно.
В начале XX века возросло внимание к вопросам чтения для детей, в связи с этим стали обсуждаться проблемы художественного и полиграфического оформления детской книги; наряду с текстом важнейшей частью ее стала признаваться иллюстрация. К иллюстрированию литературы для детей обратились такие художники, как Г. И. Нарбут, Д. И. Митрохин, Н. П. Ульянов, С. В. Чехонин, Б. М. Кустодиев и другие.
К. С. Петров-Водкин, как всякий большой художник, «нес в своем творчестве новое качество, то индивидуальное своеобразие, которое потом легло печатью на все, что было
сделано художником». Эти слова в полной мере можно отнести и к его иллюстрациям. Он проиллюстрировал не только свои автобиографические повести, но и очерк «Самаркандия» (1923), приключенческую книгу «Аойя» (1914), сказки и детские книжки других авторов, обращался он и к художественному оформлению произведений М. Ю. Лермонтова и А. М. Горького. Своими же иллюстрациями он не просто внес вклад в развитие искусства оформления книги, но и вошел в историю русской книжной графики XX века.
В период становления, в период поисков Петровым-Водкиным своего стиля в искусстве, вышла в свет в издательстве «Грядущий день» первая его книжка – детская повесть «Аойя. Приключения Андрюши и Кати в воздухе, под землей и на земле» (1914) с иллюстрациями автора, создававшимися этапами, начиная с 1911 года. Она наполнена невероятными событиями, произошедшими с девочкой и мальчиком, которые случайно оказались на воздушном шаре, совершили путешествие по воздуху, попали в страшный шторм, затем, несомые ветром, оказались на маленьком острове в океане. И далее: исчезновение Кати, поиски ее Андрюшей, извержение вулкана, встреча друзей под землей во владениях Вулкана и Лавы, знакомство с аойцами – жителями острова, прибытие корабля, прощание с островом и сказкой.
Свою повесть «Аойя» Петров-Водкин назвал «очень большой и очень курьезной». Действительно, книга захватывает, язык ее энергичный, выразительный, образный требует от читателя активности восприятия. На выставке представлена одна из четырех имеющихся в собрании Вологодской областной картинной галереи иллюстраций к этой повести. Спящая в пейзаже девочка в рисунке «Катя у ручья» вызывает в памяти известную картину мастера «Сон» (1910). Их объединяет и ощущение отстраненности спящих от реальности, и присутствие нарастающего в полной тишине сна чувства тревоги – сон защищает сознание, но делает беззащитным тело. В иллюстрации это чувство обусловлено надвигающимся извержением вулкана, о котором говорится в тексте: «Бедная девочка еще не знала о подземной жизни, которая клокотала под ее ногами, она забыла о вулкане, кудрявой шапкой царившем над островом». Это особое ощущение не разрушает даже введение в композицию чисто бытовой детали – брошенного в ногах чайника.
Все рисунки в повести «Аойя» стилистически едины, хотя каждый из них имеет свое особое образное звучание. Они объединены общим эмоциональным строем и согласованы с повествованием. В результате такого подхода к оформлению книги был создан Петровым-Водкиным цельный, гармоничный, оригинальный ее облик. Талант писателя и художника здесь слились воедино.
Л. В. Кербут, зав. отделом русского искусства
