КЛЕВЕР ЮЛИЙ ЮЛЬЕВИЧ. 1850-1924
Зимний пейзаж. В инее. 1895.
Холст, масло.
Вологодская областная картинная галерея
Необычайная популярность, которую снискал при жизни пейзажист Юлий Клевер, поражает воображение. Как свидетельствовали современники живописца, «его имя известно не только миру художников и всем, следящим за русским искусством, но и глухой провинции и даже деревне». Его картины покупали представители разных слоев общества: от царской фамилии до трактирщиков, украшавших ими свои «заведения». Репродукции с его многочисленных полотен, которые особенно часто публиковал журнал для семейного чтения «Нива», расходились по всей стране и далеко за ее пределами. Родители, готовившие сына к «солидной», по их мнению, карьере архитектора, и предположить не могли, какая громкая слава и достаток суждены ему на «ненадежном» поприще живописца.
Детство и юность Юлия Клевера прошли в эстонском городе Тарту (Дерпте), где он родился в 1850 году в семье магистра химии, преподавателя Ветеринарного института. Красота природы и старинной архитектуры рождали романтические переживания в душе одаренного мальчика, обучавшегося рисованию у художника Карла Кюгельхена. Окончив гимназию, Юлий уехал в Петербург и поступил в архитектурные классы Академии художеств, но следуя своему влечению, в 1870 году стал учеником профессора пейзажной живописи Сократа Воробьева, а затем – Михаила Клодта. Академическое преподавание не удовлетворяло полного смелых замыслов молодого художника, занятия он посещал редко и вскоре был исключен.
Уверенность Клевера в своих силах способствовала стремительному успеху. Его пейзажи приобрели в 1871-1872 годах очень влиятельные в художественном мире люди – граф Павел Строганов, крупнейший коллекционер, видный член Общества поощрения художеств, и президент Академии художеств великая княгиня Мария Николаевна. Покупка одной из его работ Александром II принесла Клеверу звание классного художника первой степени; звание академика он получил в 1878 году за картину «Старый парк», которую повторял неоднократно. Пейзаж «Девственный лес» (1880) купил для своей галереи Павел Третьяков. За полотно «Лесная глушь» (1880) Академия художеств присвоила Клеверу звание профессора и предоставила в своем здании квартиру и мастерскую. Картины 1880-х годов «Лесной царь» и «Красная шапочка» сделали его известным за рубежом.
Серьезно и много работая на натуре, Клевер в своих пейзажных композициях, в противоположность Ивану Шишкину, совсем не стремился к точности изображения, а напротив, охотно жертвовал ею ради выразительности картины в целом. В отличие от не избежавших мелочной детализации многих современников-пейзажистов, за исключением Архипа Куинджи, он ценил выразительность пятна, силуэта, контура, которые нередко достигали в его работах подлинной остроты. Особенно привлекали его суровые колористические эффекты осени и зимы. Тогдашние зрители были убеждены в том, что его работы новы, смелы, самобытны и заставляют полюбить северную русскую природу.
Клевер не скрывал наличие помощников. К ним он относился с душевной теплотой, и они, например, ставшие впоследствии достаточно известными художниками Петр Бучкин и Николай Самокиш, ценили это. Прекрасно зарабатывая, мэтр бескорыстно помогал другим. Знаменитый критик Владимир Стасов в конце 1870-х годов отмечал: «Клевер — художник не без дарования, но идет скорыми шагами к устройству своей собственной рутины». Подобную оценку своим произведениям дал впоследствии и сам живописец: «Работал я спешно и много, перестал изучать природу, пользовался готовыми впечатлениями и писал одну за другой свои «клеверовские» картины с зимним пепельно-розовым закатом и рогатыми деревьями».
Таков и его «Зимний пейзаж» 1895 года, переданный в Вологодскую областную картинную галерею в 1954 году из Саратовского государственного художественного музея имени А.Н.Радищева. Обаяние этой картины в ее слегка романтизированном сюжете, простом и понятном всем зрителям. В ней нет ярких красок, мягкая спокойная колористическая гамма строится на вариациях сближенных тонов, верно передающих атмосферу ранних зимних сумерек. Эффектны большие, с нарочито изломанными ветвями, заснеженные деревья, за которыми видна деревушка с заваленными снегом крышами низких изб. К ней в глубину полотна уводит теряющаяся среди сугробов тропинка, по которой бредет одинокий путник с посошком и котомкой за спиной. Перед ним изба с приветно светящимися окошками. Этот свет среди снежного пространства и идущий из трубы легкий дымок дают надежду на тепло и приют.
